Процент соответствия - Страница 38

— Извините, мы были несколько заняты другим делом, — вежливо сообщил ему Корпен.

Алим даже Ригле не сознался, но выступления перед Советом боялся до дрожи в плавниках. Как оказалось, Корпен — тоже.

— Смотри, — шепнул он, — нас встречает Интая. Член Совета. Лоббирует развитие пресноводного туризма.

— Что делает?

— Лоббирует. Потом объясню.

Интая проводила группу в амфитеатр, представила секретарю и членам Совета. Секретарь тут же объявил заседание открытым. Алим рассчитывал выступить с обычным обзорным докладом, но сразу начался перекрёстный допрос.

— ...Вы сказали, что повышение уровня среды на восемь-десять метров вызвало увеличение площади озера в три-четыре раза?

— Ну... Где-то так...

— А если плотину увеличить ещё на десять метров, площадь поверхности опять увеличится в три-четыре раза?

— Нет. На чуть. Максимум — в полтора раза. Дело в том, что озеро расположено в долине, окружённой горами. Долина вроде чаши. Дно чаши уже почти всё затоплено, а стенки крутые.

— Понятно. А если десятиметровую плотину поставить на реке, какой будет эффект?

Алим растерянно оглянулся на Корпена.

— Посовещайтесь, а мы пока зададим несколько вопросов приглашённым на заседание биологам, — решил секретарь. — Скажите, сложно ли адаптировать разумные виды к пресной среде?

— Поскольку в природе существуют пресноводные виды рыб, совсем не сложно. Небольшая генетическая коррекция. Более того, нам известно, что некоторые виды часть жизни проводят в пресной среде, а часть в солёной. То есть, возможно длительное нормальное функционирование одного и того же организма в обоих средах.

— Спасибо. Алим, вы готовы?

Алим вышел из слияния с Корпеном.

— Видите ли, десятиметровая запруда большого эффекта не даст. Но если увеличить высоту до пятнадцати-двадцати метров... Конечно, нужно тщательно выбрать место... Но в нижнем течении река течёт по долине зигзагами. Это очень странно... Но если она затопит всю долину, скроет зигзаги, то площадь увеличится в пять, шесть, а то и в десять раз. Я имею ввиду ширину реки у плотины... Если подняться выше по течению... Река ведь течёт сверху вниз, и двадцать метров запруды — это совсем не много для такой большой реки...

— Сумбурно, но понятно. Выше по течению нужно будет ставить ещё плотину, так? — остановил секретарь.

— Так.

— И тогда мы получим ещё один участок с десятикратным увеличением зеркала поверхности.

— Извините, — влез Корпен, — но появляется проблема с подъёмом против течения на двадцать метров.

— Это инженерная проблема. Подъём на двадцать метров можно разбить на двадцать подъёмов на один метр. Или на сорок по полметра, — отмёл секретарь. Корпен смутился и замолчал.

— Чего они от нас добивались? — недоумевал Алим, когда усталые экстремальщики покинули амфитеатр Совета.

— Это и ершу понятно, — пробурчал Корпен.

— Так поделись, — поддержала мужа Ригла.

— Совет ищет новое жизненное пространство, — серьёзно просмотрел на неё Корпен.

— Но река — это же мелочь!

— Как знать, как знать... Одна река — мелочь. Но рек много.

— Всё равно, мелочь.

Корпен остановился, и группа по привычке расположилась полукругом вокруг него.

— Послушайте, всем известно, что океаны занимают половину поверхности планеты. Но! Цивилизация сосредоточена на узкой полоске, окаймляющей материки. До глубины 100–130 метров. Дальше — Темнота. Теперь рассмотрим, что планирует Совет.

— Так уж и планирует.

— Ну, пусть изучает возможность, — согласился Корпен. — Мы строим дамбы и затапливаем сушу. Реки — это только начало. Огородить дамбой и заполнить средой можно любой плоский участок суши. Такой участок называется ольдер. Подумайте, сколько жизненного пространства мы получим. Не узкую полоску шельфа, а всю площадь материка. Это грандиозный замысел перестройки целой планеты. Мы станем ольдерной цивилизацией!

— Созидающая мощь интеллекта, — фыркнула Ригла. — От мужа с утра до вечера слышу.

Но Алим видел, что даже она поражена широтой замысла. А фыркает — такой уж характер.

Волна интереса к возвращению группы спала, теперь приходилось держать ответ перед серьёзными, придирчивыми инстанциями.

— Какого алмара я тут делаю? — возмущался Алим. — Я же не работник турбазы.

— Но ты же там был, — воспитанный в духе ответственности Корпен просто не понимал возмущения Алима. — Икша назначила тебя членом совета группы, ты согласился.

— Да, но я согласился там. Я не думал, что придётся отчитываться за неё здесь.

— Ты должен рассказать им всю правду. Иначе свалят вину на Икшу, — убеждала жена. Это действовало.

— ...Скажите, это был очень опасный маршрут?

— Нет. Пока не случился обвал, маршрут был тяжёлый, но не опасный. Тяжесть маршрута создавала видимость опасности для начинающих туристов. К тому же, инструкторы хорошо разработали методику прохождения маршрута.

— В чём это выражалось?

— В мелочах, — Алим развёл плавники. — Где покажет, как порог пройти, где организует днёвку на двое суток, чтоб все к холодной среде привыкли. Покажет съедобное растение. Привал устроит так, чтоб группа перед трудным участком отдохнула. По отдельности, вроде, мелочи, но результат поразительный. За всю первую половину маршрута никто серьёзной царапины не получил.

— А после обвала?

— После мы на царапины внимания не обращали. Стало по-настоящему опасно. Просто удивительно, что погибло всего два туриста и инструктор. Икша всегда брала на себя самое опасное...